Однажды я провела презабавный и очень показательный эксперимент. Взяла свою фотографию и разместила ее в разных ветках популярного женского форума. В одном случае фотографию сопровождал такой текст: «Девушки, помогите мне справиться с неуверенностью в себе. Всю жизнь считаю себя уродом. Мужчины проходят мимо, и так было всегда!». Во второй ветке под фотографией я написала: «Я не понимаю, как можно жить в большом городе и жаловаться на одиночество. Я уже не знаю, куда деваться от поклонников. Добивающиеся моего внимания мужчины достали так, что у меня на днях был нервный срыв. Те, кто страдает от одиночества, признавайтесь, как вы этого добились??!!».
В обоих случаях реакция была бурной и очень предсказуемой. В первой ветке мне писали, что я красавица, топ-модель, и всем бы такие данные. Во второй – что я самодовольное ничтожество, ни рожи ни кожи, и на моем месте они вообще не выходили бы на улицу без глухой паранджи.
Да, мы женщины такие. Наша система двойных стандартов просматривается наиболее ярко, когда мы обсуждаем себе подобных.
Мы сначала защищаем право на самость, убеждаем друг друга, что носительницей заветной внутренней принцессы может быть любая – и полная, и разменявшая пятый десяток, и двухметровая, и дюймовочка, и с точеными чертами лица, и с носом в форме картофелины. Главное – внутренний стержень. Мы повторяем это как мантру. Медитируем на этот внутренний стержень, который позволяет отличающимся взобраться на олимп.
Мы искренне можем сказать поправившейся подруге, которой не везет в личной жизни: «Ты такая красавица, и куда только смотрят эти мужики?». А через пять минут вдруг видим в желтом журнале фотографию жены Пирса Броснана и недоуменно шипим: «Ну что же он мог найти в этой корове?!».
Да, всю Сеть облетели пляжные фотографии бывшего Джеймса Бонда, на которых он, счастливо улыбаясь, шел со своей женой вдоль кромки моря. Стоп, я забыла уточнить: он шел вдоль кромки моря со своей женой пятьдесят четвертого размера, и у нее был целлюлит, но Пирс все равно смотрел на нее влюблено. Интернет реагировал бурно. Женщины писали: мол, как странно, как будто красавиц вокруг мало.
О, как несправедливо строги мы к тем, кто отличается от нас. Или от тех, кем мы хотим быть. Отличается, понимаете ли, от утвержденного нами идеала, но притом смеет быть счастливой. Мы не прощаем соседкам по стае даже таких мелочей, как яркое оперение. Стоит какой-нибудь Анастасии Волочковой явиться на светский раут в очередной пастельной шифоновой занавеске вместо платья, как мы, «правильные» девушки в сером, многозначительно переглядываемся. «Да у нее нет вкуса!» — говорим мы. Подразумевая, что она отличается от стаи, играет не по нашим правилам.
У меня была подруга. Она позиционировала себя как человек, который плывет против течения. Находится в перманентном состоянии разбрасывания перчаток и раздачи хлестких пощечин общественному вкусу. Самым забавным было то, что весь ее вызов всегда четко вписывался в тренд. Все – черные ногти, татуировки, рваные колготки, шипастые напульсники, готические черепа, любовь к крепкой выпивке и не менее крепкому словцу – было негласно утверждено у вышестоящих инстанций. Журнала Vogue, Кейт Мосс и Эйми Вайнхаус. И она не понимала, что одно дело – внушить всему миру, что непричесанная обдолбанная супермодель с мутноватым взглядом – это шикарно, и совсем другое – копировать то, что уже помечено штампом «круто». И если бы кто-нибудь ей сказал, что это Анастасия Волочкова – настоящая пощечина и человек невероятной внутренней свободы, она бы жутко удивилась. И не поверила.
Мы, женщины, не любим отличающихся. Мы, женщины, готовы сожрать друг друга за инаковость.
Иное дело, стоит ли нас за это винить. Столетиями выживая в патриархальном обществе, которое относило нас ко второму сорту человеческих существ, мы привыкли воспринимать друг друга как потенциальную угрозу. Обслуживали мужские комплексы с профессионализмом гарсонов из мишленовского ресторана. Покорно принимали навязанные идеалы красоты, изо всех сил пыжились им соответствовать. Довольствовались ролью вечного «плюсодина». Хвастались не собственными достижениями, а статусом мужчин, которые обратили на нас внимание.
Подарками, которые вручили нам мужчины. Мы привыкли конкурировать – в первую очередь, за мужское внимание. А конкурировать проще с теми, кто понятен. Вот и живем так, в волчьей стае. Где даже львам чаще всего удобнее носить удобную волчью маску.
Но может быть, в один прекрасный день мы проснемся и поймем, что настоящий приз в этой безумной гонке – вовсе не мужчина, а та самая принцесса, которая живет внутри каждой из нас.
